Фаворитка короля - Страница 106

106

— Это звучит внушительно, мистрис. Возможно, вы и не посягаете, но…

По всему телу у меня бегали мурашки, дышала я часто и неглубоко. Эта сцена захватила меня целиком. И разве, несмотря на острую пикировку, мы не видели друг друга насквозь? Я заставила себя умолкнуть, добиваясь, чтобы он задал вопрос. Ему пришлось это сделать.

— У вас есть для меня новости?

— Есть.

— Какие же?

— Я сделаю это.

— Что «это»? — Я заметила, как напряглись пальцы его правой руки, вытянутой вдоль бедра, — значит, как я и предполагала, ему не безразлично.

— Я стану вашим партнером по скупке земель. Это мой поверенный, мастер Гризли. — При этих словах Гризли поклонился. — Он совершает за меня почти все сделки и управляет моими финансами.

У Виндзора брови резко сошлись на переносице.

— Отчего же вы передумали?

— Иной раз бывает просто необходимо действовать через посредство другого лица.

Он молчал, вперившись в меня глазами.

— Кроме того, — добавила я со всей учтивостью, — менять свои решения — это привилегия женщины. — Я поднялась с трона, минутку подумала, не остаться ли на возвышении, но потом спустилась, и мы все оказались на равных. — Как я понимаю, ваше предложение все еще в силе? Если нет, то мы с мастером Гризли продолжим, как и прежде, скупать земли с большой выгодой. Если же вы, сэр Вильям, намерены…

— Намерен. — Действительно ли всегдашняя выдержка чуть-чуть изменила ему или мне только показалось?

— А вы что скажете, мастер Гризли?

— Я вижу в этом некоторые преимущества, мистрис, — ответил тот с обычной невозмутимостью, словно ничто на свете не могло его удивить.

— Значит, решено? — уточнил Виндзор.

— Решено, — подтвердила я.

Мы все обменялись рукопожатиями.

— Стало быть, сэр Вильям, мы стали деловыми партнерами?

— Похоже на то. Обычно мне не нравится, когда меня пытаются перехитрить, тем более женщина. Но в данном случае… Полагаю, это будет прибыльное предприятие.

Он не просто пожал мне руку, но и поцеловал ее. А улыбка яснее слов говорила о том, что он признает: на сей раз его действительно перехитрили.

Старательно подготовленное мной маленькое представление застало его врасплох. Разумеется, к нашей обоюдной выгоде. Но то, что я так хорошо продумала и подготовила, не идет ни в какое сравнение с тем, чем Виндзор сумел прямо-таки поразить меня, так что я чуть дара речи не лишилась. Более того: все выглядело так, будто он и не готовил ничего такого, а просто повел себя дьявольски хитро и самонадеянно.

Кажется, он считал, что я это заслужила. Возможно, и заслужила.

Ну, а пока мой новый деловой партнер замышлял свой акт возмездия, мы подняли чаши по случаю своего первого совместного приобретения. В чашах было превосходное бордо, а праздновали мы приобретение земли с крестьянами и всеми положенными доходами — замечательного поместья Нортброкс в Мидлсексе. Гризли, несмотря на кислую мину, был доволен. Я просто сияла от счастья, ибо все прошло как по маслу. Виндзор не радовался. Хотя он изо всех сил старался скрыть свое огорчение под маской праздничного возбуждения, я видела, что на душе у него неспокойно.

— Вы так и не можете добиться от короля решения по Ирландии? — спросил он меня, когда Гризли ушел.

— Эдуард не решает такие дела за завтраком. Вам следует запастись терпением.

— Это не в моей натуре.

Да, я знала. И когда он уедет, я буду очень скучать по нему.

Я допустила серьезную ошибку. А может быть, и не ошибку — ведь я добилась того, к чему и стремилась, но, как оказалось, с моей стороны это был слишком рискованный шаг. Куда подевалась моя способность судить обо всем трезво? Она, как мне кажется, уснула под влиянием удачной сделки с Вильямом де Виндзором и совсем пропала, когда я с восторгом встретила счастливое выздоровление Эдуарда. Мы тогда были в Вудстоке, где Уикхем наслаждался возможностью перестраивать старое поместье в настоящий величественный дворец, в чем ему была предоставлена полная свобода действий. Мы удачно охотились, и Эдуард воспрянул и телом, и духом — перемена мест всегда сказывалась на нем благотворно. А может быть, причиной случившегося дальше стало мое прискорбное стремление получить от короля в награду изысканные драгоценности. Ну, этого отрицать я не стану.

Поводом могло послужить и то, как со мной обращалась Джоанна Кентская — мне хотелось доказать ей, что теперь я стала вполне достойна и этих драгоценностей. Да, возможно, все дело в этом, и вина за то, что случилось дальше, падает не на меня одну. Когда она гостила у нас в аббатстве, ей однажды доставили некий сверток.

— Открой, — велела она мне.

Я раскрыла кожаный футляр, и в моих руках оказался превосходнейший набор застежек с драгоценными камнями, способными зажечь огонь в любом сердце: сапфиры, оправленные в золото.

— Не прикасайся! — с презрением в голосе скомандовала графиня и, скорчив невероятно брезгливую гримасу, вырвала футляр из моих рук. — Ты знаешь, во что они мне обошлись? Я заплатила больше двухсот фунтов. Это не для таких, как ты.

Но теперь подобные вещи были как раз для таких, как я. Мои украшения — бывшие драгоценности Филиппы — намного превосходили все то, чем могла похвастать Джоанна Прекрасная. Я стану носить их и купаться в зависти Джоанны.

Как я не смогла разглядеть последствия своей просьбы, обращенной к Эдуарду? Всю жизнь я каждый свой шаг совершала с величайшей осторожностью, а тут прямо-таки бросилась очертя голову в трясину, которая в итоге не могла не засосать меня с головой. Из-за чего же разгорелся весь сыр-бор? Из-за драгоценностей Филиппы. Некоторые из них были фамильными, иные были подарены ей королем, а другие она много лет назад привезла с собой в Англию. И все просто неподражаемы.

106